Солнце пекло нещадно. Через каждые несколько шагов, приходилось стирать со лба пот, крупными каплями катящийся к глазам. Раскаленный асфальт жарил ноги даже через обувь. Мне повезло в её наличие. Хотя мое данное положение нельзя рассматривать как везение. Впрочем, даже оно здесь не при чем. Всё дело в моей глупости. Дальняя поездка с непроверенными людьми – верх неразумности. Какое-то время вода на теле спасала от жары. Но у воды есть такое неприятное свойство – высыхать и испаряться. Интересно, я единственный, кто считает это неприятностью? Футболка осталась на мотоцикле. Хотя, на черта она мне сейчас? Все ребята были добрыми, веселыми и разнообразными. Плескались водой, жарили шашлыки, играли. Какое-то время, это были одни из самых лучших и запоминающихся моих выходных. Теперь же, они просто запоминающиеся.
Впереди маячили ещё несколько холмов, разделенных лентой дороги. Со всех сторон поле, обрамленное свежим лесом. Виднеются желтые, пушистые цветочки, от которых отражается тёплый свет солнца. Это выглядело неповторимо. Совершенное желтое, теплое на вид, покрывало. Как будто и других растений нет вовсе.
Лес далеко. Шуршит от лёгкого ветра. Наполнен всевозможными оттенками зеленого. От темного, насыщенного, цвета крыльев майского жука; до светло-салатового.
До дома несколько десятков километров. Сколько уже прошло, и сколько ещё идти – непонятно. Внезапно, на удивление резво, небо потемнело. Тучи наползли со всех сторон и закрыли небосвод. Темные, густые, непроглядные. Они бурлили, словно какой-то невиданный, необычный организм. Словно живая бездна раскрыла свои врата, намереваясь поглотить все вокруг. Таки яркие и живые несколько минут назад цветы поблекли, веселые лесные звуки притихли. Словно все замерло в ожидании бури. Даже я замедлил шаг. И вот, небосвод разразился громом, как новорожденный ребенок – криком. От этого грозного, наполненного силой и, возможно, болью звука, сердце замерло в груди, словно испуганная пташка в клетке из ребер. Отголоски грома затихли вдалеке, и до ужаса темное небо прорезала яркая молния. И в этот же момент, сердце затрепетало, забилось с ужасающей силой, от зрелища такой неистовой, бессмысленной силы. Ее было слишком много, агрессивной, бьющей через край, совершенно бесцельной. Словно неуравновешенный подросток, до крови разбивающий кулаки о стену от переизбытка эмоций.
Воздух наполнился электричеством, стало тяжело дышать. Казалось, что оно вливается в легкие, постепенно заполняя их. Я ускорил шаг. Адреналин от страха – а может, все то же электричество проникло в мое тело – бурлил по венам. Единственное, что может его нейтрализовать – вода. Она заберет энергию и отпустит в землю.
Не прошло и трех криков разъяренного неба, и священная вода разбила напряженность и теплоту. Она опустилась как ледяной шлейф, оброненный смертью, на все вокруг, на мои плечи. Кожа покрылась мурашками от ледяных капель, вода начала заливать глаза – все вокруг, все, что меня окружает, погрузилось под воду. Волосы слипаются в холодные, мокрые и скользкие, словно водоросли пряди. Они липнут к шее, лбу и щекам. Тяжелый водяной шлейф, устроившийся на плечах, все утяжелялся и утяжелялся по мере продолжения ливня. Ноги подкашивались, захотелось встать на колени. Все внутри меня в ужасе заметалось, когда неясное, мучительное беспокойство переросло в мазохистскую уверенность – оно решило раздавить меня. Я оказался на пути того, того – сверху, я услышал пугающую истерику тирана, я оказался в его владениях, в конце концов. Это была лихорадка сильного, а сильные не терпят наблюдателей их слабостей. Всякому, кому не посчастливилось увидеть слабости сильных, грозит наказание. А я оказался в самой глубине, в самой середине, в самом сердце этого сумасшествия – откровения неба. Возможность выкарабкаться целым, оказалась мгновенной и иллюзорной. Безошибочный инстинкт подсказал – такая вероятность не фигурирует.
Паника.
Бешеная, испепеляющая паника.
Я побежал. Пусть и не видел куда. Обувь осталась где-то позади, на дороге, но возвращаться за ней я не видел смысла.
Я ни в чем невидел смысла.
Я просто бежал.
Бежал, не оглядываясь, не мысля. Я закрыл глаза. В них больше нет значения. И тут же увидел ЭТО.
Грязно-желтое пятно, пересекаемое чернильной линией.
Оно – небо – оставило свое клеймо на сетчатке моих глаз. Чтобы я ни когда не забыл о том, что видел.
Я тут же сбился с дороги и упал в овраг, тянущийся вдоль пути. Ладони и колени разбились до крови, до мяса об острые, белые, словно клыки, камни в деснах земли. Я чувствовал, что разбился целиком, на мельчайшие кусочки. Пытаясь не дать осколкам тела рассыпаться, я подтянул колени к себе, и громко зарыдал, вторя истерике неба. Я рыдал ни кого не стыдясь. Кого, собственно? Неба? Оно поймет. И простит. Я вписался в него. На долгое мгновение, я стал его частью.
А слезы падали на развороченные в мясо колен, все так же смешиваясь с, уже теплыми, струями дождя.
Струями успокаивающими.
Понимающими.